Таблице Менделеева исполняется 155 лет, но она до сих пор не закончена. Ученые говорят, что, вероятно, элементов в природе не менее 170, а известных сегодня — всего 118.
Международное соревнование по поиску химических элементов запустил сам Дмитрий Иванович 155 лет назад, опубликовав таблицу, которая не только систематизировала известные на тот момент элементы, но и позволяла предсказывать новые.
Сегодня поиск новых элементов — это сложнейшая задача, включающая в себя поиск новых научных идей и технологий. Без дальнейшего развития целого стека научных дисциплин, техники и технологий, визионерского вклада талантливых ученых и инженеров продолжение успешных экспериментов невозможно.
Юрий Оганесян
Почти половину 155-летнего срока, с 50-х годов прошлого века, в гонке за элементами участвует Юрий Оганесян, ученый, академик РАН, чье имя носит на сегодня самый тяжелый и самый крайний по номеру 118-й элемент — оганесон.
Юрий Цолакович руководит Лабораторией ядерных реакций им. Г. Н. Флерова в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне, действующем чемпионе мира в «Гонке Менделеева»: в Дубне открыли 10 из 118 элементов таблицы, в том числе — последние 5.
Какой Ваш прогноз: сколько лет нужно человечеству, чтобы открыть все элементы и заполнить таблицу Менделеева до самого конца?
Юрий Оганесян: «Чтобы делать прогнозы, надо сначала определить, что такое элементы. Я бы сам хотел знать, сколько их, элементов, потому что цифры, которые называются, — то ли 173, то ли 174, — такое чисто общее представление о том, сколько их вообще могло бы быть. Но сколько их в реальности будет — это один из самых сложных вопросов современной науки. Поэтому сейчас в науке об элементах на вопрос, сколько их может быть, строят разные сценарии и разные таблицы. Они отличаются от тех, которыми мы сегодня пользуемся, до 118-го элемента. Поэтому до прямого ответа на этот вопрос еще большая дистанция, много-много лет.
Дело в том, что мы получаем наши элементы искусственным способом, а он совсем не такой, как образовывались другие элементы в природе, абсолютно другой. Совершенно иная реакция происходит при этом, совершенно другие процессы идут. Я даже не могу сказать… Вот мы дошли до 118-го элемента, а был ли в природе 118-й элемент? Большой вопрос. Может, и нет. Получается, что мы должны делать прогнозы относительно того, чего не было в природе никогда. Что напоминает мне немножко искусственный интеллект. И делать такие прогнозы сложно, потому что не очень понятно, где кончатся эти возможности искусственного синтеза, так же, как и искусственного интеллекта, наверное».
Какие еще новые и малоизученные области знания и техники предстоит развивать человечеству, чтобы продолжать познавать устройство мира и открывать новые элементы таблицы Менделеева?
Юрий Оганесян: «Нет, по-моему, худшего занятия, чем предсказывать, как все будет. Возможно, все будет по-другому, совсем не так, как мы себе прогнозируем. Это можно понять, если посмотреть не вперед, а назад. Вот отсчитайте 10, 20, 30 лет назад, вспомните, что было тогда, какие были воззрения, о чем говорили, что предсказывали, и что на самом деле произошло. Во многих случаях вы можете увидеть колоссальную разницу между вот такого сорта предсказаниями и тем, что потом на самом деле произошло в жизни. В общем-то, мы еще пока находимся — может быть, это даже и счастье, что мы пока находимся, — в том положении, когда наши предсказания очень условны, что жизнь на самом деле полна неожиданностей, приятных сюрпризов, больших открытий, о которых мы даже и не подозревали и не думали. И это делает эту жизнь, в общем, очень ценной, разнообразной».
Александр Карпов
«Откуда берутся химические элементы?». Отвечает доктор физико-математических наук, ученый секретарь Лаборатории ядерных реакций им. Г. Н. Флёрова Объединенного института ядерных исследований в Дубне, профессор кафедры ядерной физики Государственного университета «Дубна» Александр Карпов.
Какие компетенции, знания понадобятся тем, кто будет искать 170-й и другие далекие элементы?
Александр Карпов: «Я думаю, что нужны будут самые широкие компетенции. Для того чтобы сделать современный эксперимент, недостаточно знать только ядерную физику. Нужно быть и химиком, и физиком, причем и физиком-ядерщиком, физиком-ускорительщиком, нужно быть математиком. Иногда, может быть, нужно быть даже психологом для того, чтобы убедить людей заниматься этой очень сложной многолетней работой, очень часто не приносящей результата, в надежде когда-то действительно дойти до того самого результата, который мы хотим получить. Поэтому в таких очень больших задачах, где участвует огромное количество людей, по сути дела, необходимы самые разные специальности».
Какие школьные или университетские предметы, какие известные нынче науки, скорее всего, будут играть роль в поиске новых элементов в будущем?
Александр Карпов: «Мне кажется, есть тенденция в школе назначать одни предметы любимыми, а другие предметы нелюбимыми, которыми можно не интересоваться. Мой собственный опыт говорит о том, что это и сильно мешает в будущем. Поэтому мой совет: в школьные годы и вообще в те годы, когда мы учимся — в основном учимся и пока еще мало используем эти знания на практике, — пытаться впитывать все науки, которые вам доступны, и пытаться полюбить каждую. Потому что в будущем это даст вам возможность сделать гораздо больше, на гораздо более высоком уровне, чем если вы сосредоточитесь на чем-то одном, исключая другое.
