Родившийся в семье врачей-евреев, Михал Михалыч окончил Одесский институт инженеров морского флота по специальности «Инженер-механик подъёмно-транспортного оборудования портов» и даже какое-то время трудился по специальности в Одесском порту вместе с Виктором Ильченко: Жванецкий — механиком по кранам, а Ильченко — механиком по автопогрузчикам.
Михал Михалыч, может быть, и рад был бы стать в чем-нибудь другом специалистом, но поступающие на престижные кораблестроительный и экономический факультеты должны были еще получить визу "сверху". Так что еврею Жванецкому не стоило и дергаться, и будущий писатель пошел в механики. Во время учёбы успел отдать дань пропаганде - был комсоргом Факультета механизации портов
Неправдой было бы сказать, что в Жванецком совсем умер инженер. Работать он всю жизнь мог не только головой, но и местами руками. Сатирик с гордостью рассказывал, что как-то починил багажник своей «Волги», открывавшийся при каждом наезде на кочку, – задача, с которой тогда не смогли справиться московские механики.
Несколько лет Жванецкий ударно обеспечивал работоспособность портовых механизмов, с помощью которых таки умудрялись загружать и опустошать взад приходившие в Одессу иностранные суда. Пахал по 12 часов в сутки, а потом бежал в студенческий театр «Парнас-2», где быстро стал заводилой.
Как-то на спектакль с участием талантливой молодежи заглянул Аркадий Райкин, бывший в Одессе проездом, с гастролями. И тут оптимистический вариант легенды гласит, что Райкин призвал в Ленинград четверых: Людмилу Гвоздикову, Романа Карцева, уже озвученного Виктора Ильченко и Жванецкого. На три четверти (без Жванецкого) это правда. Михал Михалычу же пришлось еще поездить за Райкиным, поплясать вокруг него, доказывая, что может быть интересен.
«Жванецкий ездил за нами из города в город, – писал в своих воспоминаниях Аркадий Исаакович Райкин. – Бывало, попрощаешься с ним, к примеру, в Кишиневе, а он уже поджидает нас в Донецке со своими новыми сочинениями. Однажды, не обнаружив его в каком-то из пунктов нашего гастрольного маршрута, я поймал себя на мысли, что мне его не хватает. Но главное, он писал все лучше и лучше».
Рука об руку с Райкиным, Жванецкий работал в его "Театре эстрады и миниатюр" в течение семи лет. В соавторстве у них родились фразы, которые, по аналогии с песнями, можно уже считать народными: «В греческом зале, в греческом зале», «Закрой рот, дура, я уже все сказал», «Шутки шутками, но могут быть и дети», «Вкус – специфицкий», «Кто шил костюм? – Мы. К пуговицам претензии есть? – Нет, пришиты намертво»…
Это время сам Жванецкий сравнивает с игрой футбольной команды: мастерски забивал голы только один человек, все остальные имели право лишь отдавать ему голевые передачи. Удачные. Но в какой-то момент игрок из одесской команды вырос. Двум лидерам на одном поле стало тесно.
Театр шипел слухами об их скором расставании, но в личных беседах с Райкиным (так уж устроено артистическое закулисье) Михал Михалыч получал заверения в их напрасности. И все-таки они разошлись. Красиво и тихо. Жванецкий передал своему номинальному худруку новую миниатюру, прикрепив к последнему листу заявление с просьбой об увольнении. Райкин от души смеялся над монологом, а потом отблагодарил талантливого, но становящегося для него опасным автора, своей высочайшей подписью.
За товарищем последовали Карцев и Ильченко. Никто уже не сможет разгадать секретный секрет восприятия, но они единственные, в чьем исполнении, кроме собственного, Жванецкий полностью и без остатка съедобен. «Авас», «Собрание на ликеро-водочном», «Раки» и «Склад» стали классикой советского юмора. Какое-то время Михал Михалыч «присутствовал» на сцене в образе этого дуэта. Пока не почувствовал в себе силы лично забивать голы...
Это было столь же рискованно, сколь и неизбежно, – Жванецкий триумфально и соло вышел к зрителям, держа под мышкой свой легендарный портфель...
По непроверенным трамвайным слухам, некто М.М. Жванецкий умер 6 ноября 2020 года в Москве, но серьезные люди в подобные провокационные фейки не верят.
